Во второй половине 1-го тысячелетия уютные земли Минусинской котловины стали колыбелью культуры енисейских кыргызов. Её истоки, по распространённому среди специалистов мнению, восходят к таштыкской культуре. Остатки обширных ирригационных сооружений и найденные археологами орудия труда говорят о развитии плужного орошаемого земледелия у населения Минусы в тюркское время. Занимались кыргызы и отгонным скотоводством, разводя овец, верблюдов и лошадей. «Их лошади плотны и рослы. Лучшими считаются, которые сильно дерутся», — сообщается в восточных летописях. Такие «бойцовые» лошади особо ценились в кавалерии, для нужд которой они специально и разводились. Немалую роль в хозяйстве кыргызов играла охота. Продукты рыболовства не только разнообразили пищу, но и давали столь необходимый для производства метательного оружия клей.
О степени оседлости енисейских кыргызов в науке не существует единого мнения. Тем не менее, именно земледельческие навыки и склонность к оседлым поселениям привели к созданию кыргызского государственного объединения. После падения Первого Тюркского каганата, в развале которого кыргызы приняли самое деятельное участие, они получили полную независимость, и уже в 648 году танский Китай встречал их первое посольство (во всяком случае, первое, отмеченное письменными источниками).

Кыргызский каганат постоянно подвергался опустошительным набегам южных соседей и в VI—VIII веках нередко терпел сокрушительные поражения. Иногда он даже терял политическую самостоятельность. Но со временем военная удача всё чаще улыбалась кыргызам. «Умертвил роды синего волка, черного волка умертвил», — говорится в древней кыргызской надписи об одном из успешных походов, вероятно, против тюрков (ведь именно они считали своей прародительницей волчицу). Год от года набирая силу, каганат превратился в мощную державу, существенно влиявшую на судьбы народов Центральной Азии. В древнетюркое время он представлял собой сложное этнополитическое объединение, включавшее «титульное», элитарное население (собственно, кыргызов) и различные подчиненные группы кыштымов (иноплеменников). Хорошо вооруженные дружины кыргызов совершали регулярные набеги на жителей горно-таёжных окраин Минусинской котловины по свидетельствам тех лет, «ловили их и употребляли в работу». Для участия в военных действиях кыштымы сначала не привлекались, но уже в конце 1-го тысячелетия, когда енисейских кыргызов потеснили войска Уйгурского каганата и их положение сильно осложнилось, кыргызская армия стала разноплеменной. В китайских источниках отмечается, что когда кыргызы «набирают и отправляют войско, то выступает весь народ и все вассальные поколения». Археологические данные подтверждают этот факт.

Воины Кыргызского каганата и их противник

Рис. 1. Привычным противником для всадников Кыргызского Каганата в начале 2-го тысячелетия оставались родственные по языку тюркские племена Саяно-Алтая.
Украашение лошадиной сбруи

Енисей
Рис. 2. Подобные сердцевидные бляхи с выпуклой центральной частью, выполненной в виде колокольчика, некогда украшали сбрую лошади. Появившись в IX веке, они распространялись преимущественно в культуре енисейских кыргызов. IX—X вв. Минусинская котловина. МКМ. Рис. 3. Река Енисей. Хакасия
В истории Кыргызского каганата исследователи в деляют несколько этапов, связанных как с основные типами археологических памятников, так и с важнейшими событиями в его политической истории.

Первый период (VI—VIII вв.) — эпоха Чаа-Тас. Основные события этого времени происходили на ограниченном пространстве Минусы и соседней Тывы. Кыргызам удалось установить торговые и дипломатические связи с земледельческими государствами Средней и Юго- Восточной Азии (танский Китай, Согд, Тибет, Восточш Туркестан). С кочевыми же народами они враждовали, ведя с ними непрестанные войны — по большей части неудачные. В военном отношении кыргызы пока были слабы — их политику на этом этапе можно охарактеризовать как оборонительную.

Следующий период (IX—X вв.) получил название эпохи Великодержавия. Это было время славных побед и триумфа кыргызского оружия. Разгромив уйгуров, их тяжёлая конница вместе с отрядами кыштымов вышла на просторы Центральной Азии. «Впервые, — по словам крупного специалиста в истории, археологии и этнографии народов Южной Сибири Д. Г. Савинова, — народ северного происхождения, создавший высокую культу в бассейне Северного Енисея, стал играть решающую роль в делах своих южных соседей».

Уйгуры — древний тюркоязычный народ Центральной Азии, коренное население современного Синцзян-Уйгурского автономного округа Китая. Предками уйгуров были кочевые племена, жившие в древности в монгольских степях и упоминавшиеся в китайских летописях с IV века. В V—VIII веках уйгуры входили в состав Жужаньского, а затем и Тюркского каганатов. После падения последнего в середине VIII века уйгуры в долинах рек Селенга, Орхон и Тола основали свое собственное государство — Уйгурский каганат. В 840 году он был разгромлен енисейскими кыргызами. Уйгуры переселились в Восточный Туркестан и в западную часть Ганьсу, где создали независимые государства с центрами в Турфанском оазисе (847—1369 гг.) и Ганьсу (847—1036 гг.). Государство в Ганьсу было уничтожено тангутами, а население восточно-туркестанского государства уйгуров в XIV веке подчинено монголами и вошло в улус Джучи.

Границы кагана расширились до верховьев Амура на востоке и восточных склонов Тянь-Шаня на западе. Кыргызский каганат объединил под своей властью Приобье, Алтай, Восточный Казахстан, Тыву, Монголию, Забайкалье. Впрочем, его звёздный час» оказался непродолжительным. Вскоре каганат вновь заметно уменьшился в размерах, часть боевых отрядов откочевала на Тянь-Шань (на территорию современной Киргизии2), основная же масса кыргызов возвратилась на историческую родину.

Вопрос о вкладе енисейских кыргызов в становление современной киргизской народности еще далёк от окончательного разрешения. Несмотря на созвучие самоназваний, прямое отождествление здесь вряд ли уместно. Специалисты, правда, не отрицают самого факта участия енисейских кыргызов в формировании практически одноименной народности. Речь идет только о доле этого участия.

Третий период в истории енисейских кыргызов (XI—XII вв.) иногда называют эпохой Сууктэр.

Эпоха Сууктэр позаимствовала свое название у погребальных памятников («хыргыстыр сууктэр», что значит «киргизские могилы»). Такой памятник представляет собой кольцевую насыпь со стенкой в основании. Иногда близ насыпи стоит вертикальная стела. Под насыпью археологи обычно находят остатки погребального костра и сожжённых человеческих костей, железные детали конской сбруи, оружие, украшения, остатки погребальной тризны (кости лошадей и овец). Здесь же встречаются и погребения собак. Некоторые исследователи считают рослые породы кыргызских собак боевыми.

В это время военные действия разворачивались в районах Саяно-Алтая, где кыргызам пришлось обороняться от агрессивных монголоязычных кочевников — киданей и найманов, пресекших связи каганата с земледельческим цивилизациями Юго-Восточной Азии. Кыргызское население изрядо поредело в продолжительных войнах и, будучи распылённым по огромным территориям, не могло оказать серьёзного сопротивления. В это же время кыргызы, вероятно, утратили руническую письменность. Государство быстро слабело и дробилось, мелкие князьки один задругим объявляли о своей независимости и тут же начинали враждовать с соседями. В сущности, история могучей кыргызской державы на этом и завершилась.

В так называемую Монгольскую эпоху (XIII — XIV вв.), после разгрома найманов войсками Чингисхана, кыргызские княжества добровольно пополнили его империю, окончательно утратив государственную самостоятельность. Боевые отряды кыргызов влились в монгольские полчища.

Как и у всего средневекового населения Южной Сибири, луки енисейских кыргызов были сложносоставными и рефлексирующими. Во второй половине 1-го тысячелетия повсеместно шел процесс поиска наиболее совершенной и рациональной конструкции метательного оружия, пригодного в бою и на охоте, удобного при стрельбе с лошади и с земли. Это привело к тому, что в одно и то же время на одной и той же территории существовало несколько разновидностей луков. При близости общей схемы, позаимствованной многими народами у хуннов, луки енисейских кыргызов различались формой и расположением роговых накладок. У оружия хуннского типа основную работу выполняли плечи, а значительные участки его деревянной конструкции бездействовали. Кыргызы модернизировали луки в целях увеличения эффективно работающих зон, что, как и у тюрков, привело к сокращению количества роговых накладок.

В походах тетива на луках спускалась. Воины носили их на боку или на спине в налучьях, похожих на узкую и длинную (почти во всю длину оружия) трубу, зашитую с одной стороны. Размеры луков со спущенной тетивой колебались от 120 до 140 сантиметров.

Древки стрел делались из березы и слегка сужались к ушку, в прорезь которого с легким сопротивлением входила тетива. Оперение кыргызских стрел было овальной или удлиненно-треугольной формы и относилось к длине древка в пропорции 1:5 или 1:7. На древки стрел наносились цветные пояски — обычай, известный с раннего железного века. Берестяные колчаны для стрел тоже напоминали тюркские. Нужно отметить, что мощное политическое и культурное влияние, оказываемое древне-тюркскими каганатами на своих соседей, родство языка и происхождения, постоянная миграция отдельных тюркских групп в Минусу, — все это во многом определило, как и чем воевали кыргызы.

Это, в частности, касается и наборных поясов, и наконечников стрел. И все-таки полного тождества не было, кыргызские наконечники стрел отличались от тюркских большим разнообразием и затейливостью отверстий в лопастях, а также лучшей сохранностью в археологических комплексах. Дело в том, что кыргызы применяли в своей погребальной практике кремацию. Предметы оружия, побывав в огне, покрывались окалиной, которая (вкупе с золой и пеплом) предохраняла тонкие лопасти наконечников от пожирающего действия ржавчины.

С выходом енисейских кыргызов на просторы Центральной Азии, где им пришлось противостоять очень серьёзным противникам, потребовалось новое оружие. И вскоре, в IX—X веках, ассортимент стрел в колчанах кыргызских воинов неузнаваемо преобразился. Набор традиционных образцов пополнился наконечниками шестиугольной формы с уплощённым, как бы срезанным, остриём (специалисты так и называют их — срезни) и небольшими массивными проникателями с трёхгранным, квадратным или круглым сечением острия. Последние значительно превосходили по весу трёхлопастные и, в большинстве случаев, пробивали доспехи. Модифицировались и привычные формы — так, у пятиугольного наконечника сократились его размеры и ширина лопастей, а острие в сечении стало гранёным. Столь впечатляющее разнообразие свидетельствует о всё большем расспространении на полях сражений различного защитного вооружения.

В это же время кыргызские лучники вернулись к использованию незаслуженно забытых плоских наконечников. Их второе рождение специалисты связывают с монгольским влиянием. Появление плоских наконечников было, пожалуй, первым отчётливым знаком грядущих перемен. В дальнейшем трёхлопастные наконечники постепенно утратили своё значение, вытесненные плоскими «собратьями» — в основном, асимметрично-ромбическими пятиугольными срезнями. Они очень хороши при стрельбе как с близкого расстояния — ни войлочная попона коня, ни мягкие доспехи бойцов не спасали от них, так и с дальнего — не закрытый доспехами противник даже при касательном ударе получал столь обширную травму, что сразу же выбывал из строя.

Восточные письменные источники, переведённые и опубликованные первым крупным российским китаистом Н. Я. Бичуриным (в монашестве Иакинф), рассказывают, что у енисейских кыргызов «мужчины носили кольца в ушах. Они горды и стойки. Храбрые из них татуируют руки себе... На войне употребляют луки со стрелами и знамёна. Конники прикрывают руки и ноги деревянными щитками, которые могли бы защищать от стрел и сабель». Эти деревянные щитки собирались из отдельных дощечек твердого дерева — например, лиственницы. Затем они, вероятнее всего, обжигались, что придавало поверхности особую прочность и гладкость, затирались песком, полировались и окрашивались (или пропитывались жиром). Готовые деревянные детали стягивались между собой сыромятными ремешками, которые, усыхая, крепко прижимали их друг к другу.

В комплект защитного вооружения кыргызов входили наручи (для защиты руки от кисти до локтя), поножи (для защиты ноги от колена до ступни), зерцала (для защиты груди) и оплечья.

Кыргызские панцири состояли из железных пластин, скрепленных между собой по ламеллярному принципу Панцири VI—VIII веков, как правило, представляли собой металлический нагрудник. В эпоху Великодержавия их конструкция усложнилась — теперь латы закрывали спину и руки до середины предплечья; кроме того, появляется подол, спускавшийся к коленям и защищавший бёдра. Вскоре восприимчивые кыргызы, присмотревшись к вооружению центрально-азиатских соседей, уже ковали свои доспехи из крупных подпрямоугольных металлических пластин. Этому способствовало и возросшее качество металла, который по многим показателям, как ни трудно в это поверить, превосходил современные марки сталей. Этот технологический скачок, видимо, связан не столько с развитием собственной производственной базы, сколько с опытом пленных мастеров из оседло-земледельческих центров.